Въ связи съ усиленiемъ мизанѳропiи, мрачности взгляда на міръ и усталости отъ жизни мнѣ становится почти все равно, что кто обо мнѣ думаетъ, но… это не универсальное правило, на самомъ дѣлѣ… Понимаю, что трещины въ отношенiяхъ не задѣлываются словами и рацiональными аргументами, и никого ни въ чемъ убѣдить нельзя, и первоначальную эмоцiональную реакцiю потомъ — хотя бы на уровнѣ воспоминанiй — трудно погасить, она можетъ развѣ что уравновѣситься другими воспоминанiями… Самъ я поступлю какъ въ случаѣ съ пусями — на мой взглядъ, это совершенно пустяковый поводъ для того, чтобы портить отношенiя или хотя бы мѣнять мнѣнiе о комъ бы то ни было, и по своей иницiативѣ я этого дѣлать не буду, но если я для кого-то перестаю существовать или продолжаю въ качествѣ злодѣя — я къ этому факту отнесусь съ должнымъ смиренiемъ. Fiat.
Сначала — о сути дѣла. Считаю ли я, что превращенiе Православiя въ государственную религiю необходимо? Да, считаю, поскольку такъ было въ РИ, а я — сторонникъ весьма полной реставрацiи, и если наши предки, которые были мудрѣе насъ, такъ установили, значитъ, такъ оно и должно быть. Это цѣликомъ въ рамкахъ моихъ воззрѣнiй, а если кто думаетъ, что такой статусъ Православiя мѣшаетъ свободѣ мысли — достаточно вспомнить исторiю РИ. А тутъ даже и этого никто не требовалъ — только оффицiальной благодарной памяти.
Считаю ли я, что это самая актуальная проблема — нѣтъ, разумѣется, есть поважнѣе.
Теперь — о риторикѣ. Иницiаторы обращенiя — въ чемъ я съ ними расхожусь радикально — считали успѣхъ его возможнымъ. У меня такихъ иллюзiй не было. Я не буду сейчасъ объяснять, почему, и полагаю, что это и такъ достаточно понятно. Но иницiаторы поступили по правиламъ риторики: они обратились къ тому, къ кому слѣдуетъ обратиться, и привели тѣ аргументы, которые считали для него убѣдительными. Такъ что, поддерживая основную идею, я, конечно, нисколько не раздѣляю стилистику документа и не несу за нее никакой отвѣтственности.
Хотѣлъ бы тутъ вспомнить одну вещь. Полагаю, не одинъ человѣкъ, кому не нравится эта моя подпись, подписалъ вмѣстѣ со мной одно обращенiе, сочиненное извѣстнымъ поэтомъ-концептуалистомъ. Знающiе меня знаютъ, что поэтъ-концептуалистъ для меня — получше убiйцы, конечно, но много хуже педофила. Среди подписавшихъ это обращенiе хотя бы нѣтъ поэтовъ-концептуалистовъ. Но и аргументацiя была лукавой — тамъ говорилось что-то объ уваженiи къ конституцiи, а я, монархистъ, не могу уважать республиканскую конституцiю, а не утративъ окончательно понятiй о чести и порядочности — не могу уважать конституцiю-1993. Но ту подпись никто почему-то не осуждалъ, хотя основанiй было много больше.
Вотъ, забавная реакцiя, кстати, одинъ, два. Если кто вычиталъ въ обращенiи призывъ ввести принудительное Православiе, — ну что жъ, русская интеллигенцiя всегда отличалась неумѣнiемъ читать. Въ томъ числѣ написанное черными буквами по бѣлой бумагѣ. А что касается Виламовица, то мнѣ остается смиренно признать, что мнѣ не только до него — и до Юрiя Анатольевича какъ пѣшкомъ до Берлина. Что ужъ тутъ… но перечеркиваетъ ли этотъ фактъ мое право на существованiе и размышленiе?
Да, кстати. Если у Васъ есть впечатлѣнiе, что современное государство клерикализуется — посмотрите на судьбу весьма осуждаемой Церковью ювенальной юстицiи. Или на тотъ фактъ, что въ школьной программѣ присутствуетъ крупнѣйшiй русскiй ересiархъ.