Полная невозможность печататься въ томъ возрастѣ, когда мнѣ этого еще хотѣлось, сдѣлала выборъ между трудовой жизнью филолога и богемной — литератора предопредѣленнымъ. Хотя это и соотвѣтствуетъ моимъ вкусамъ и склонностямъ, никому не извѣстно, что случилось бы въ иныхъ обстоятельствахъ.
А тотъ фактъ, что писанiе стиховъ никакъ не связано съ профессiей и не играетъ роли въ зарабатыванiи на жизнь, позволяетъ не писать лишняго и молчать, когда можно молчать.