Очень многое въ старомъ мiрѣ мнѣ просто не по нервамъ. Если бъ я строилъ государство, ни на что не оглядываясь, а исходя ихъ своихъ пожеланiй, въ немъ не было бы ни юридическаго неравенства мужчины и женщины, ни тѣлесныхъ наказанiй, ни даже смертной казни (правда, только исходя изъ страха передъ судебными ошибками). Но iерархiю я оставилъ бы, возможно, и сословную (въ духѣ того, на чемъ настаиваетъ Богемикъ, — есть тѣ, кто воюетъ и не платитъ подати, есть — кто не воюетъ и платитъ). И сдѣлалъ бы это вотъ почему. Для педагогики христiанская антропологiя, ученiе о человѣческой природѣ, испорченной первороднымъ грѣхомъ, является единственно разумной, а все остальное приводитъ къ катастрофическимъ послѣдствiямъ, но, полагаю, не только для педагогики.
Радикально лѣвый взглядъ исходитъ изъ руссоизма, ученiя о доброй человѣческой природѣ, испорченной обществомъ (не объясняя при этомъ, какъ добрый человѣкъ создаетъ злое общество). Невозможность осуществленiя лѣваго проекта какъ разъ и вытекаетъ изъ невѣрности исходной антропологiи: человѣка хотятъ перевоспитать, а онъ не перевоспитывается; ему внушаютъ, что онъ долженъ вкалывать на благо голодающихъ негровъ въ Африкѣ, забывъ о собственныхъ дѣтяхъ, а онъ интересуется благомъ собственныхъ дѣтей, а къ неграмъ равнодушенъ. Его ставятъ въ такiя условiя, что на благо дѣтей онъ работать не можетъ, а прибавочный продуктъ все равно достается неграмъ; тогда онъ просто перестаетъ трудиться.
Разумѣется, это только одинъ полюсъ; есть и другой — нравственная потребность помогать слабымъ и готовность удѣлить имъ часть своего избытка. Но свои дѣти все равно ближе. Чѣмъ меньше отнимаемъ ради общаго блага, тѣмъ выше производительность. Это элементарныя, въ общемъ, вещи, но очень многiе ихъ почему-то не понимаютъ.
Этотъ факторъ создаетъ неравенство исходныхъ стартовыхъ условiй — если мои предки и я потрудились для моего потомка больше, чѣмъ кто-то для своего, у нихъ будутъ неравныя стартовыя условiя. Но если у меня отнимутъ возможность обезпечить своему ребенку стартовыя преимущества, то я либо стану трудиться меньше, либо истрачу избытокъ на личное потребленiе; въ первомъ случаѣ человѣчество станетъ бѣднѣе, во второмъ — его ждутъ очень серьезные перекосы въ развитiи. Такъ что исходное неравенство стартовыхъ возможностей — несправедливость и зло, но такiя несправедливость и зло, устраненiе которыхъ приведутъ къ злу еще худшему.