Но тогда должны быть и нацiональныя формы тупости. Мнѣ очень хорошо понятна и симпатична римская тупость — возились съ греческой философiей не одинъ вѣкъ, то на одинъ бокъ положатъ, то на другой, повертятъ, пощупаютъ, тамъ продѣлаютъ дырку, здѣсь подпилятъ, — и ничего не получалось. Съ математикой — даже и не пытались. Выдѣлили средства изъ казны для Александрiйского музея, тѣмъ дѣло и ограничилось.
Украинская тупость, если я ее правильно понялъ, заключается въ чрезмѣрномъ упрямствѣ. Нѣмецкая — въ своеобразномъ чувствѣ юмора. Русская — въ томъ, что русскiй не желаетъ переобременять свою память лишней информацiей и предпочитаетъ думать въ безвоздушномъ пространствѣ. Какъ математики русскiе лучше, чѣмъ какъ филологи.
По крови я тупъ украинской тупостью, по культурно-бытовой обстановкѣ — русской и римскую развилъ въ себѣ, сколько могъ, путемъ частыхъ упражненiй.
