Великiя державы континентальной Европы либо стали демократiями въ результатѣ военной катастрофы (Францiя — 1871, Германiя и Италiя — 1945), либо прекратили свое существованiе въ качествѣ великихъ державъ (Австрiя — 1918).
Краткое поясненiе. Подъ «стали демократiями» я понимаю водораздѣлъ между ихъ послѣднимъ «недемократическимъ» состоянiемъ и современностью. Германiя даетъ еще одинъ примѣръ (1918, когда Вильсонъ въ открытую гналъ Гогенцоллерновъ съ трона), но Веймарская демократiя не удержалась. Францiя съ 1871-го, Италiя и Германiя съ 1945 года стали и по сегодняшнiй день являются демократическими государствами, притомъ что непосредственно до этого онѣ таковыми не были.
Демократiя естественна и можетъ укорениться безъ военной катастрофы лишь въ морскихъ державахъ (Аѳины, Англiя, Америка). Что вполнѣ понятно — «гдѣ наступаетъ гвардiя, нѣтъ мѣста для демократiи» (кажется, Вильгельмъ II), большое сухопутное войско съ ней несовмѣстимо и дѣлаетъ ее возможной только при собственной несостоятельности. Либо демократiя можетъ утвердиться въ такихъ странахъ, которыя являются объектами политики (Чехословакiя, Голландiя). Контрпримѣръ — Испанiя, но ей позволили остаться субъектомъ, и она тоже — не очень хорошiй контрпримѣръ (и на моментъ установленiя демократiи далеко не первостепенная держава).
То, что произошло съ СССР/РФ, конечно же, является военнымъ разгромомъ. Но только по своимъ послѣдствiямъ, а не по внѣшней сторонѣ дѣла дѣла. Потому надѣяться, что здѣсь демократiя возникнетъ какъ-то сама собой, — верхъ наивности. И ужъ совсѣмъ наивно — желать демократiи въ странѣ, грезящей о реваншѣ.
