Начало — здѣсь.
Лжеюзеръ
sergius_caesar совершенно правильно задалъ направленiе дальнѣйшей бесѣды — культура, возможно, не обязательно высокое и прекрасное (отъ самого слова вѣетъ чѣмъ-то лихачевскимъ, а не пушкинскимъ), но воспринимать ее иначе и развивать эту тему просто не имѣетъ смысла. Ну такъ вотъ, культура въ смыслѣ «высокаго и прекраснаго», осуществляемая на государственномъ уровнѣ, и демократiя — взаимоисключающiя вещи. Высокое и прекрасное растетъ только на тучной почвѣ соцiальнаго неравенства. Возможно, закономѣрностей такихъ и нѣтъ; кстати, нѣтъ и обратнаго, поскольку соцiальное неравенство вовсе не предполагаетъ автоматически культурнаго взлета; но фактъ остается фактомъ: Римъ эпохи Августа, Францiя Людовика XIV, Россiя отъ Екатерины до Николая — страны и эпохи, гдѣ соцiальная несправедливость концентрировалась сравнительно съ ближайшимъ прошлымъ и будущимъ и, по-видимому, съ географическимъ окруженiемъ (кромѣ Рима, естественно, который таковаго не имѣлъ). Поскольку расцвѣтъ и упадокъ русской дворянской культуры происходилъ практически на нашей памяти, мы даже можемъ съ незначительнымъ рискомъ ошибиться въ причинно-слѣдственной области назвать ихъ основныя вехи — эмансипацiю дворянства отъ государственного тягла при Елизаветѣ-Петрѣ-Екатеринѣ и эмансипацiю крестьянства отъ помѣщичьяго тягла при Александрѣ. Повторюсь: не всякая соцiальная элита можетъ обезпечить расцвѣтъ. Было бы интересно прослѣдить, что въ этой области дѣлаетъ буржуазная элита. У насъ, кстати, не такъ плохо получалось — когда она освоилась съ «дворянскими замашками».
Сейчасъ никакой эксплуатацiи нѣтъ. Есть проблема лишняго, никому не нужнаго населенiя. Старая основа соцiальнаго неравенства — способность человѣка произвести больше, чѣмъ нужно ему для жизни, — ушла въ прошлое, поскольку цѣнятся технологiи и ресурсы, а отнюдь не люди. Если бы кто-то получилъ въ крѣпостные нѣсколько сотъ душъ русскихъ мужиковъ, онъ разорился бы на удовлетворенiи ихъ нехитрыхъ потребностей въ тѣлогрѣйкахъ, сапогахъ и водкѣ, не получивъ взамѣнъ никакого продукта. И просвѣщенный досугъ, непремѣнное условiе творчества (еще по Аристотелю), устраненъ сегодняшней реальностью въ степени, немыслимой еще для XIX в.
Такъ что на нашей почвѣ высокое и прекрасное можетъ расти лишь въ узкихъ кружкахъ. Господствующихъ позицiй оно уже не завоюетъ.
