Сформулирую по ходу дѣла свою позицiю. Плодотворное преподаванiе литературы XVIII в. возможно только при измѣненiи языковой (и литературной) политики въ школѣ. Эти предметы должны оставить свои идеологическiя замашки и стать риторикой. Т. е. ставить передъ учениками задачу научиться хорошо говорить и хорошо писать (а также понимать написанное и прочитанное). Историческiй подходъ къ преподаванiю литературы остается за бортомъ; напротивъ, продвигаемся по принципу усложненiя языка: отъ современной литературы черезъ XIX и XVIII в. къ древней (на двѣ послѣднихъ области можно отвести выпускной классъ и не спрашивать ихъ на экзаменахъ, кромѣ филологическихъ факультетовъ). Не знаю, лучше это выйдетъ или хуже, но нынешнiй преподавательскiй корпусъ къ такой перемѣнѣ явно не готовъ.
Принимая во вниманiе сiе, нужно признать, что при всѣхъ издержкахъ (ненависть къ чтенiю прививается чаще, чѣмъ любовь къ классикѣ, навязыванiе своего мнѣнiя, стремленiе отучить думать вмѣсто обратнаго) я бы скорѣе сохранилъ ситуацiю безъ измѣненiй. Но XVIII вѣкъ, естественно, не преподавалъ бы вовсе (кромѣ отдѣльныхъ случаевъ особо продвинутыхъ школъ и подготовленныхъ учителей и учениковъ).