Пусси исполняли заданіе властей на двухъ уровняхъ: одинъ изъ нихъ — просто грамотная политика, спровоцировать либеральную (что бы это ни значило) оппозицію на сочувствіе и тѣмъ оттолкнуть отъ нея глубинный народъ; это разумно и правильно, но не болѣе того.
Второй уровень значительно выше; если это дѣйствительно планировалось, то планировщику — мои апплодисменты. Рѣчь шла о томъ, чтобы снизить языковой регистръ и предложить обсуждать политику (тему Платона, Аристотеля, Цицерона) на уровнѣ ниже пояса; этотъ уровень неадекватенъ, и тотъ, кто поддался бы на уловку, оказался бы интеллектуально безпомощенъ. Цѣлью моихъ стихотворныхъ эпистолъ 2012 г. и около какъ разъ и было героическимъ усиліемъ, въ одномъ пунктѣ до торжественной архаики, чтобъ въ другихъ хоть на полмиллиметра, поднять регистръ — и долженъ признать полную неудачу своего замысла.
Собственно, причемъ тутъ Аристофанъ? Въ исторіи литературы есть этотъ случай, когда авторъ съ шутками ниже пояса оказывается очень серьезной во всѣхъ отношеніяхъ фигурой и когда эти шутки позволяютъ обходить сформулированное выше.
Отмѣчу только одинъ несомнѣнный фактъ. Изъ всего античнаго наслѣдія аристофановская комедія — самое мертвое, что только можетъ быть. И возможно, эта ея способность неразрывно связана съ уникальностью аѳинской ситуаціи.
