Кусочикъ изъ Фридриха

Чтобы убѣдиться, какая безвкусица въ наши дни царитъ въ Германіи, Вамъ довольно отправиться на ​публичныя​ зрѣлища. Вы увидите, какъ представляютъ ​отвратительныя​ пьесы Шекспира, ​переведенныя​ на нашъ языкъ, и публика была внѣ себя отъ восторга, внимая этимъ ​нелѣпымъ​ фарсамъ, достойнымъ дикарей Канады. Я называю ихъ таковыми, поскольку ​онѣ​ грѣшатъ противъ всѣхъ театральныхъ правилъ… Какъ эта ​нелѣпая​ смѣсь низости и величія, балаганнаго и трагическаго можетъ трогать и нравиться? Можно простить Шекспиру ​эти​ ​причудливые​ скачки; вѣдь рожденіе искусствъ никогда не бываетъ точкой ихъ наивысшей зрѣлости. Но вотъ еще на сценѣ является ​Гетцъ​ фонъ Берлихингенъ , презрѣнное подражаніе этимъ сквернымъ англійскимъ пьесамъ; и партеръ рукоплещетъ и воодушевленно требуетъ повторенія этой плоской безвкусицы. Знаю, что не слѣдуетъ спорить о вкусахъ; позвольте, однако же, сказать Вамъ, что тѣ, кто получаетъ столько же удовольствія отъ канатныхъ плясуновъ и маріонетокъ, сколько отъ трагедій ​Расина​, желаютъ лишь убить время. ​Они​ предпочитаютъ то, что обращается къ ихъ глазамъ, тому, что обращается къ ихъ разуму, и то, что представляетъ собой всего лишь ​зрѣлище​, — тому, что трогаетъ ​сердце​.