Я солидаренъ съ Гаспаровымъ въ томъ пунктѣ, что филологiя не даетъ дополнительныхъ правъ оцѣнки. Конечно, мы оцѣниваемъ на каждомъ шагу, и конечно же, филологъ не такъ скоро купится на «оригинальность», но на вопросъ, хорошо данное произведенiе или дурно, въ немъ отвѣчаетъ такой же обыватель, какъ всѣ, а не ученый. Если экстраполировать этотъ подходъ на экономику, ученый долженъ сказать политику: при такихъ-то мѣрахъ у васъ будутъ такiя-то послѣдствiя (напр., быстрый ростъ производства и неравенства), при другихъ — другiя, а чего вы хотите — вырастить производство или избѣжать неравенства — рѣшать вамъ. Ученый можетъ обладать собственными предпочтенiями, но въ нихъ онъ — такой же обыватель, какъ и прочiе, со своими вполнѣ субъективными цѣнностями.
Такъ вотъ, мое недоумѣнiе заключается въ слѣдующемъ. Достаточно ли созрѣла экономика какъ наука, чтобы сознавать субъективно-обывательскiй характеръ своихъ рекомендацiй и ограничиваться указанными причинно-слѣдственными описанiями?
Въ приложенiи колдовство Исмена
